Поляном же, живущим особѣ и владѣющим роды своими, яже и до сея братьи бѣаху поляне, и живяху кождо на своих мѣстѣх с родомь своим. И бѣша три браты, единому имя Кии, другому Щекъ, третиему Хоривъ, а сестра их Лыбедь. И живяше Кии на горѣ, где есть нынѣ увоз Боричев, и бѣ с родом своимь; а брат его Щокъ живяше на друзѣи горѣ, где ныне зовется Щековица; а Хоривъ на третиеи горѣ, от негоже прозвася Хоривица. И тако сътворишя себѣ градокъ въ имя брата своего старѣишаго, и якоже и бысть, и нарекоша имя ему град Киев. И бяше же около града лѣсъ и боръ великъ, и бяху ловяще звѣрь. И бѣшя мудри мужи и смыслени, и нарицахуся поляне, от нихже суть поляне в Киевѣ и до сего дне. Бяху же тогда погани, жруще озеромь и колодяземь, рощениемь, якоже и прочии погании. А инии же не свѣдуще глаголють, яко Кии есть перевозникъ былъ, у Киева бо бяше перевоз тогда былъ съ оноя страны Днепра; тѣмь глаголаху: на перевоз на Киевъ. Аще бы Кыи перевозникь был, то не бы ходилъ к Царюграду; но сеи Кыи княжаше в родѣ своемь, и приходившу бо ему к царю, якоже сказают, яко велику честь прия от царя. Идущу же ему опять, поиде к Дунаеви и възлюби мѣсто, и сруби городокь малъ, и хотяше сѣсти в нем с родом своимъ, не дашя ему ту близ живущии; еже и до нынѣ нарицают Дунаици городище Киевець. Киеви же пришедшу в свои град Киевь и ту животъ свои сконча; и брат его Щекъ и Хорив, и сестра их Лыбедь ту скончяся. И по сих род их начя владѣти в полянех княжениемь; а в древлянех свое, дреговичи свое, а словени свое в Новѣгородѣ, а другое на Полотѣ, еже полочане. И от нихже и кривицы, еже живут на връх Волги и на верхь Двины, и на верхъ Днепра, ихже град есть Смоленескъ; ту дѣ бо живут кривици. Таже сѣверъ от них. А на Бѣлеѣозерѣ весь, а на Ростовскомъ озерѣ меря, а на Клещинѣ озерѣ меря же. А по Оцѣ по рѣцѣ, где потечет в Волгу, сѣдит мурома, языкь свои; мещера свои, мордва свои язык. Се бо в Руси словенскыи языкь: поляне, древляне, новгородци, полочане, дреговици, сѣверъ, бужане, занѣ сѣдошя по Бугу, послѣди же велыняне. А се суть инии языци, иже дань дают Руси: чюдь, меря, весь, мурома, черемиси, мордва, пермь, печера, ямь, литва, зимгола, корсь, морава, либи. Си суть языкь свои имуще от колѣна Афетова, иже суть на странах полунощных. А словенску же языку, якоже рекох, живущу на Дунаи и приидошя от скифъ, рекше от козаръ, рекомии болгаре, и сѣдошя по Дунаеви, и бышя населници словеномь. По сем же приидошя угри бѣлии и наследишя землю Словенску. Си бо угри почашя быти при Ираклии цари, иже находишя на Хоздроя, царя Пърьскаго. В си же времена быша и обри, иже находишя на Ираклиа, царя Перськаго, и мало его не яшя. Сии же добрѣ воеваху на словены и премучиша дулѣбы, сущаа словены, и насилие творяху женамь дулѣбьскым. Аще будет поехати обрину, и не дадяше впрячи коня, ни вола, но веляше бо впрячи 3 ли, 4 ли, 5 женъ в телѣгу и повести обрина, и тако мучаху дулѣбы. Бѣшя бо обрин тѣлом велици, а умом горди, и Богъ потреби я, и помрошя вси, не остася ни одинъ обринъ; и есть притча в Руси и до сего дни: погыбошя акы обри, ихже несть племени, ни наслѣдка. По сих же поидошя печенѣзи. И пакы идоша угри чернии мимо Киев, послѣ же при Олзѣ. Поляномь живущимъ, якоже рекохом, сущемь от рода словенска, а древляне от словен же, и нарекошяся древляне, рядимици же и вятици от ляховъ. И бѣста бо два брата в Лясѣх: Радимь, а другыи Вятко; пришедше сѣдоста Радимь на Рсьшю, и прозвашяся радимичи. А Вятко сѣде с родом своимъ по Оцѣ, от негоже прозвашясь вятици и до сего дне. И живяху в мирѣ поляне, древляне, сѣверъ, бужане, радимичи, вятичи, хорвати. Дулѣби же живяху по Бугу, где нынѣ велыняне. А лутици и тиверци присѣдяху к Дунаеви, и бѣ множество их, сѣдяху по Днѣстру нолны до моря, и суть гради ихъ и до сего дне. Да то ся зовет от грекъ Великая Скифиа. Имяху бо обычаи свои и закон отець своих и преданиа, кождо их свои нравъ имяху. Поляне бо своих отець обычаи имуть кроток и тихъ, и стыдливь, к родителем и к племени велико стыдѣние, и брачныи обычаи творят. А деревляне живяху звѣриным образомъ, живуще скотскыи: и убиваху друг друга, и ядяху все нечисто, брака у них не бываше, умыкаху бо у воды девици жены собѣ. А радимичи, и вятици, и сѣверяне единь обычаи имуть: живяху в лѣсех, якоже и всякыи звѣрь, ядуще все нечисто, срамословие в них пред родители, и племяни не стыдятся, браци не бываху в них, но игрища межи селы; и схожахуся на игрища и на вся бѣсовъскаа плясаниа, и ту умыкаху себѣ жены, с неюже кто свѣчався, и имяхут же и по две и по три жены. Аще кто умряше у них, и творяху трызну над нимь, и по сем творяху кладу велику, и възложят на кладу мрътвця и съжгути, и по семь събравше кости и вложаху в судину малу, и поставляху на путех на стлъпѣх; еже творят вятици и до сего дне. Сии же творят обычаи и кривици и прочии погании, не вѣдуще закона Божия, но творяще сами собѣ законъ. Глаголеть бо Георгии в лѣтописании: ибо коемуждо языку, овѣмь исписанъ законъ есть, другым же обычая; зане безаконнымь отечествие мнится. И от нихже переди и сирии, живущии на конець земля, законъ имуть, отець своих обычаи: не любодѣати, ни красти, ни оклеветати, ни убити, ни злодѣати весма. Законъ же и у ктириань, глаголемии рахмане и островици; иже от прадѣдъ наказаниемь и благочьстием мясъ не ядуще, ни вина пиюще, ни блуда творяще, страха ради многа, ни злобы творяще ни коеяже. Ибо друзии близ тѣх суть инѣмь законом, скверно творяще все, гневливи паче естества; внутрьнѣишее странѣ, и бѣаху человекы ядуще и странствующих убиваху, паче же ядяху яко пси. Инъ же законъ халдеом и вавилоняном: матери поимати, с братними чяды блуд творити и убивати, и всякое бестудное дѣание творят. Он же закон тилиомь: жены у них орють, храмь съзижут и вся мужьскаа орудья творять, и прелюбы творити еи, еликоже хотят. И невъздержими от мужь своих выну; и суть жены тые храбры; ловят звѣрь крѣпко, и мужи своими владѣють жены ти. И въ Вертани же мнозѣ мужи съ единою женою спят, и жены съ единѣмь мужемь похотствуют: безаконныи законъ отець творят независтно, ни въздержанно. Амазоняне же мужа не имуть, но акы скоты бесловесныя, но одиною днем к вешнимь днемь оземьствени будут, и съчтаются съ окрестными ибо мужи, яко нѣкоторое имъ тръжество и велико празньство время то тѣмь мнять от них заченшемъ въ чрѣве, и пакы разбѣгнутся о себе вси, въ время же хотящемь родити, и аще ли родить мужескь полъ, то погубить еи, аще ли женескъ, то въздоит ю прилѣжно. Якоже се и при насъ нынѣ половци законь дръжят, отець своих: кровь проливати, хвалящеся о сих, ядуще мертвечину и всю нечистоту, хоми и сухолы, и поимают мачехы и ятрови, и ины обычаи творят отець своих. Мы же христиане елико земль, иже вѣруют в святую Троицу, въ едино крещение, въ едину вѣру и законъ имамь единь, елико въ Христа крестихомся, въ Христа облекохомся.

А отъ перваго лѣта Михаилова царства до Олга князя Рускаго, иже пръвое нача княжити въ Киевѣ, лѣтъ 22. А отъ Олъга до Игоря лѣтъ 31. А отъ Игоря до Святослава, сына его, лѣть 33. А отъ Святослава, сына его, до Ярополка, сына его, лѣтъ 28. А Ярополкь княжилъ 8 лѣтъ. А Володимерь княжиль 37 лѣть. А Ярославь княжиль сынь его 40 лѣть. Купно же отъ пръваго князя Олъга, иже сѣде прьвое въ Киевѣ, до крещениа Рускои земли 4 князи; а киняжениа ихъ 102 лѣть. А Рюрикь княжи въ Новѣгородѣ 17 лѣтъ до Олгова княжениа. А всего княжениа до крещениа 127 лѣтъ. А по крещении Володимерь княжи 27 лѣть, а до крещениа 8 лѣтъ. По немъ Святополкь княжи 3 лѣта. Ярославь княжи 40 лѣтъ. Изяславь княжи 23 лѣта. Всеволодъ Ярославичь княжи 15 лѣтъ. А Михаило, нареченныи Святополкь, княжи 20 лѣтъ. Володимеръ Всеволодичь Манамахъ княжи 12 лѣть. Вячеславъ княжи 4 мѣсяци. Всеволодъ Ольговичь княжи 8 лѣть. Изяславь Мьстиславичь княжи лѣто едино. Братъ его Ростиславъ княжи 6 мѣсяць. Юрии княжи Долгорукии 3 лѣта. Андрѣи Боголюбывыи княжи 17 лѣть. Ярополкь княжи Ростиславичь лѣто едино. Михалко княжи лѣто. Всеволодъ Юриевичь княжи 37 лѣть. Юрии Всеволодичь княжи 5 лѣть. Костантинь Всеволодичь Ростовскыи княжи 2 лѣта. Паки по смерти его Юрии княжи 17 лѣть. Всего оба княжили 25 лѣтъ. Ярославъ, братъ ихь, Новогородскии, по Батыевѣ рати, 2 лѣта. Святославь Всеволодичь, братъ ихь, княжи 2 лѣта. Андрѣи, братъ ихъ, княжи 3 лѣта. Александрь Ярославичь Невьскии княжи 8 лѣть. Василеи Ярославичь, братъ ихь меншии, княжи 5 лѣть. Димитрии Александровичь Невского княжи 5 лѣтъ. Вкупѣ съ братомь Андрѣемъ перемогалися 8 лѣть. Андрѣи по братѣ княжи 11 лѣть. Сии Александровичи княжили 28 лѣтъ. Михаило Ярославичь Тверскии княжи 12 лѣть. Юрии Даниловичь княжи 4 лѣта. Дмитрии княжи 3 лѣта. Александрь княжи Михаиловичь 2 лѣта. И паки сице отъ Андрѣевы смерти 11 лѣтъ. А отъ Кавадыевы смерти до Федурьчюковы смерты лѣтъ 10. И по Федорчюковѣ смерти Иванъ Даниловичь княжи 2 лѣта. Семень Ивановичь княжи 14 лѣть. Ивань Ивановичь княжи 7 лѣть. Дмитрии Суздалскии княжи Костантиновичь лѣтъ 3. Димитрии Ивановичь Донескои княжи 27 лѣтъ. И Василеи княжи сынь его 12 лѣтъ. Василеи Василиевичь княжи 37 лѣть. Ивань Василиевичь княжи 39 лѣтъ. Василии Ивановичь княжи 31 лѣто. Сице славятся Русьстии князи: Пръвыи князь на Рускои землѣ Рурикь, пришедъ изъ Нѣмецъ. И Рурикъ же роди Игоря. Игорь роди Святослава. Святославь роди Владимера Великаго, иже крестися самъ и всю землю Рускую крести. Владимирь роди Ярослава. Ярославь роди Всеволода. Всеволодъ роди Володимера Манамаха. Володимерь роди Юриа Долгорукого. Юрии роди Всеволода Великого Гнѣзда. Всеволодь роди Юрья да Ярослава. Ярославь роди Александра Храбраго. Александръ роди Данила, пръваго Московского. Даниль роди Ивана Калиту, иже исправи Рускую землю отъ татеи и отъ разбоиникь. Ивань Калита роди Семиона. Семеонь роди Ивана. Ивань роди Димитриа, иже былся за Дономъ съ Мамаемъ. Димитрии роди Василия. Василеи роди Василиа, иже ослѣплень былъ. Василии роди Ивана. Ивань роди Ивана. Тотъ Ивань роди Димитриа, внука Иванова, а княжиль Василеи Ивановичь, и роди Василиа, Ивана и Юриа. ИНО РОДОСЛОВИЕ ТѢХЪ ЖЕ КНЯЗЕИ. Сынь Руриковь Игорь. Игоревь сынь Святославь. Сынове Святославли: Ярополкь, Олегь, Владимеръ Великыи. Сынове Володимерови: Вышеславъ, Станиславъ, Ярославъ, Судиславь, Святославъ, Изяславъ, Мъстиславь, Всеволодъ, Святополкь, Борись, Глѣбъ. Сынове Ярославли: Володимеръ, Изяслигавъ, Святославъ, Вячеславь, Всеволодъ. Сынове Всеволожи: Володимеръ Манамахъ, Ростиславъ. Сынове Володимеровы Манамаховъ: Ярославь, Ярополкь, Вячеславь, Всеволодъ, Юрыи, Андреи. Сынове Юриевы Долгорукого: Ярославъ, Ростиславъ, Андрѣи Боголюбскыи, Михаило, Всеволодъ, Борисъ, Глѣбъ, Мстиславъ, Василко. Сынове Всеволожи Великого Гнѣзда: Костянтинь Ростовскии, Юрии, Ярославъ Юриевскии, Володимеръ, Гаврило, Василеи. Сынове Ярославли: Александрь Невскии, Ярославъ Тверъскии, Андрѣи, Константинъ, Афанасии, Данило, Михаило, Василеи. Сынове Александрови Невскаго: Димитрии Переяславьскыи, Андреи Городецъкыи, Василеи Костромскии, Данило Пъсковскои, иже и пръвыи Московьскыи. Сынове Даниловы: Юрии великыи, Ивань, Борисъ, Семенъ, Александрь, Афанасии. Сынове Ивановы Калитины: Семень, Данило, Андреи, Семень, иже родися въ Кавадыеву рать, и по двою лѣту Данило, и по десяти лѣтъ Иоань, и по 12 Андреи. Сынове Семеновы: Василеи, Констянтинь отъ Настасии, а отъ Марии: Данило, Михаило, Иоань, Семень. Сынове Ивановы: Дмитрии, Иоанъ. А Володимеръ Андрѣевичь внукь Калитинь. Сынове Дмитриевы: Василеи, Юрии, Ивань, Семень, Андрѣи, Петръ, Константинъ. Сьнове Василиевы: Юрии, Иванъ, Данило, Семень, Василеи. Сынове Василиевы Василиевича: Ивань, Юрии, Андреи, Борисъ, Аньдреи. Сынове Ивановы Василиевича: Иванъ, Василеи, Юрии, Дьмитрии, Семень, Андреи. Сынь Ивановь Дмитреи. Сынове Василиевы: Ивань, Юрии.

Поляномъ же живущимъ осебѣ и владѣющимъ роды свои, даже и до сеа братии бѣху Поляне, и живяху кождо на своихъ мѣстѣхъ съ родомъ своимъ. О Киевѣ и о създании его. И быша три братиа: единому имя Кии, а другому Щекь, а третиему Хоривъ, а сестра ихъ бѣ Лыбедь. И живяше Кии на горѣ, гдѣ есть нынѣ увозъ Боричевъ,...... съ родомъ своимъ; а братъ его Щекь живяше на друзѣи...... горы, гдѣ нынѣ зовется Щековица; а Хоривъ на третеи...., отъ него же прозвася Хоривица; и тако сътвориша с... градъ, въ имя брата своего старѣишаго, якоже и бысть, и нарекоша имя ему градъ Киевь. И бяше же около града лѣсь и боръ великь, и бяху ловяще звѣрь; бяху же мужи мудри и смислени, и нарицахуся Полянѣ, отъ нихъ же суть Полянѣ въ Киевѣ и до сего дни. Бяху же тогда погани, … ше озеромъ, и кладяземъ и рощениемъ, якоже и прочии по..... Инии же не свѣдуще глаголють, яко Кии есть перевозникъ....; у Киева бо бяше тогда перевозъ былъ съ оноа страны Днѣпра, тѣмъ глаголаху: на перевозъ на градь Киевь. Аще бы Кии прьвозникь быль, то не бы ходилъ ко....; но сеи Кии княжаше въ родѣ своемъ, и приходившу... ко цару, якоже сказають, яко велику честь при... отъ царя. Идущу же ему опять, и поиде ко Дунаеви,.. възлюби мѣсто и срубы городокъ малъ, и хотяше.... въ немъ съ родомъ своимъ, и не даша ему ту близь жнвущ...; се же и донынѣ нарицаютъ Дунаици городище Киевецъ. Киеви же пришедшу въ свои градъ Киевь, и ту животъ свои сконча; и братиа его Щекь и Хоривъ сестра ихь Лыбедь скончася. И по сихъ родъ ихъ нача владѣти въ Полянѣхъ княжениемъ; а въ Деревлянехь свое, а Дреговичи свое, а Словяне свое въ Новѣгородѣ, а другое на Полотѣ, ежеПолочанѣ. Отъ нихъ же и Кривичи, еже живутъ на връхъ Волги, и на връхъ Двины и на врьхь Днѣпра, ихъже градъ есть Смоленескь, и прочии Полотские власти; тудѣ бо живутъ Кривичи, таже Сѣверь отъ нихъ. А на Бѣлѣозерѣ сѣдятъ Весь, а на Ростовскомъ озерѣ Меря, а на Клещимѣ озерѣ Меря же; и по Оцѣ по рѣцѣ, близь устиа, гдѣ потечеть въ Волгу, сѣдить Мурома, а инии языкъ свои имѣаху, Мещера свои, Мордва свои языкь. Се бо въ Руси Словенскыи языкъ: Поляне, Древляне, Новогородци, Полочане, Дреговичи, Сѣверь, Бужанѣ, зане сѣдоша по рѣцѣ по Бугу, послѣдь же Велиняне прозвашася; а Волинци оже Словѣня, иже призваша ю. Сими всѣми обладаху Русь, иже отъ Киева града, и дань емляху на нихъ: на Чюди, на Новогородцехъ, на Мери, на Веси, на Муромѣ, на Черемисѣ, на Перми, на Печерѣ, на Еми, на Литвѣ, на Зимголѣ, на Корси, на Моравѣ, на Неломи, на Либиси, иже суть на полунощныхъ странахъ живутъ, отъ колѣна Афетова, имуще свои языкь. О ЯЗЫЦѢХЪ НА РУСИ... инии языци, иже дань даютъ Руси: Чюдь, Меря, Весь, Мур..., Черемиса, Мордва, Пермь, Печера, Емь, Литва, Зимгола, Корсь, Морава, Либь; сии суть языкъ свои имуща, отъ колѣна Афетова, иже суть на странахъ полунощныхъ. А Словянску языку, якоже рекохъ, живущю на Дунаи, и приидоша отъ Скифь, рекше отъ Козаръ, рекомии Болгари, и сѣдоша по Дунаеви, и быша населници Словяномъ. Посемь же приидоша Угри Бѣлии и наслѣдиша землю Словенскую, согнаша Волохи; сии бо Угри почаша быти при Иракли цари, иже находи на Хозроа царя Перскаго. О ОБРѢХЪ. Въ сии же времена быша и Обри, иже находиша на Ираклиа, царя Греческаго, къ Царуграду, и мало его не яша; сии же Обрѣ воеваху на Словяны и премучиша Дулѣбы, сущаа Словяны, насилие творяху женамъ Дулѣбьскымъ: аще будетъ поихати Обрину, и не дадяше вьпрячи коня, ни вола, но веляше бо въпрячи три, или четыре, или пять жень въ телѣгу и повести Обрину; и тако мучаху Дулѣбы. Бяху бо Обри тѣломъ велици, а умомъ горди, и Богъ потреби а, и помроша вси, и не остася ни единь Обринъ; есть притча въ Руси и до сего дни: погыбоша акы Обри, ихъже нѣсть ни племене, ни наслѣдника. По сихъ же приидоша Печенѣзи; и паки идоша Угри Чернии мимо Киевь, послѣже при Олзѣ.

Въ времена же Кыева и Щека и Хорива новгородстии людие, рекомии словени, и кривици, и меря: словенѣ свою волость имѣли, а кривици свою, а мере свою; кождо своимъ родомъ владяше; а чюдь своимъ родом; и дань даяху варягомъ от мужа по бѣлѣи вѣверици; а иже бяху у них, то ти насилье дѣяху словеномъ, кривичемъ и мерямъ и чюди. И въсташа словенѣ, и кривици, и меря, и чюдь на варягы, и изгнаша я за море; и начаша владѣти сами собѣ и городы ставити. И въсташа сами на ся воеватъ, и бысть межи ими рать велика и усобица, и въсташа град на град, и не бѣше в нихъ правды. И рѣша к себѣ: «Князя поищемъ, иже бы владѣлъ нами и рядилъ ны по праву». Идоша за море к варягомъ и ркоша: «Земля наша велика и обилна, а наряда у нас нѣту; да поидѣте к намъ княжить и владѣть нами». Изъбрашася 3 брата с роды своими, и пояша со собою дружину многу и предивну, и приидоша к Новугороду. И сѣде старѣишии в Новѣгородѣ, бѣ имя ему Рюрикъ; а другыи сѣде на Бѣлѣозерѣ, Синеусъ; а третеи въ Изборьскѣ, имя ему Труворъ. И от тѣх Варягъ, находникъ тѣхъ, прозвашася Русь, и от тѣх словет Руская земля; и суть новгородстии людие до днешняго дни от рода варяжьска. По двою же лѣту умре Синеусъ и брат его Труворъ, и прия власть единъ Рюрикъ, обою брату власть, и нача владѣти единъ. И роди сынъ, и нарече имя ему Игорь. И възрастъшю же ему, Игорю, и бысть храборъ и мудръ. И бысть у него воевода, именемъ Олегъ, муж мудръ и храборъ. И начаста воевати, и налѣзоста Днѣпрь рѣку и Смолнескъ град. И оттолѣ поидоша внизъ по Днѣпру, и приидоша къ горам кыевъскым, и узрѣста городъ Кыевъ, и испыташа, кто в немъ княжить; и рѣша: «два брата, Асколдъ и Диръ». Игорь же и Олегъ, творящася мимоидуща, и потаистася въ лодьях, и с малою дружиною излѣзоста на брегъ, творящася подугорьскыми гостьми, и съзваста Асколда и Дира. Слѣзъшима же има, выскакаша прочии воины з лодѣи, Игоревы, на брегъ; и рече Игорь ко Асколду: «Вы нѣста князя, ни роду княжа, нь азъ есмь князь, и мнѣ достоить княжити». И убиша Асколда и Дира; и абие несъше на гору, и погребоша и Асколда на горѣ, еже ся нынѣ Угорьское наричеть, идеже есть дворъ Олминъ; на тои могылѣ постави Олма церковь святого Николу, а Дирева могыла за святою Ириною. И сѣде Игорь, княжа, в Кыевѣ; и бѣша у него варязи мужи словенѣ, и оттолѣ прочии прозвашася Русью. Сеи же Игорь нача грады ставити, и дани устави словеномъ и варягомъ даяти, и кривичемъ и мерямъ дань даяти варягомъ, а от Новагорода 300 гривенъ на лѣто мира дѣля, еже не дають. И пакы приведе себѣ жену от Плескова, именемъ Олгу, и бѣ мудра и смыслена, от нея же родися сынъ Святославъ. По сих же пакы временех.

По двою же лѣту Синеусъ и брат его Труворъ умре; и приатъ всю власть в Руси Рюрик и обою брату, и начя владѣти единь, и раздаа грады мужемь своимъ: овому дасть Полтескь, иному Ростов, иному же Бѣлоозеро, и прочиимъ. И по тѣмь градом суть первии населници: в Киевѣ варязи, в Новѣгородѣ словени, в Колочку кривици, в Ростовѣ мѣря, на Бѣлѣозере весь, в Муромѣ мурома. И тоже тѣми всѣми обладаше Рюрик. И бѣста у него два мужа, Асколдъ и Диръ, не племени его, ни болярина и испросистася та у него ити к Царюграду с родом своимъ. И поѣдоста по Днепру, и узрѣста на горѣ градок малъ, и въпрашаста: Чии есть градок сеи? И рѣшя имъ ту сущии: Были суть три браты: Кии, Щекъ, Хоривъ, иже здѣлашя сии град и изгибошя. Мы же сѣдимь платяще дань родом ихъ козаромъ. Асколдъ же и Диръ сѣдоста въ градѣ семь. И многы варяги съвокуписта и начаста владѣти Полянскою землею; и бѣшя ратни и с древляны, и съ угличи. Рюрику же княжащу в Новѣгородѣ, и роди сынь, и нарече имя ему Игорь. Възрастъшу же Игорю, и бысть муж храбръ и мудръ; и бысть у него воевода именем Олегъ, мужь мудръ и храбръ.

По двою лѣту Синеус и братъ его Труворъ умре, и прия всю власть в Руси Рюрикъ и обою брату, и нача владѣти единъ, и раздая грады мужемъ своимъ: овому далъ Полтескъ, иному далъ Ростовъ, иному же Бѣлоозеро и прочимъ. По тѣмь градомь суть первии населници: въ Киевѣ варязи, в Новгородѣ словени, в Полотьсцѣ кривичи, в Ростовѣ меря, на Бѣлѣозерѣ весь, въ Муромѣ мурома. Тожде тѣми всѣми обладааше Рюрикь. И бѣста у нево два мужа, Асколдъ и Диръ, не племени его, ни болярина. И испросистася та у него ити къ Царюграду с родомъ своимъ, и поѣдоста по Днѣпру, и узрѣста на горѣ градокъ малъ, и въспрашаста: «Чии есть градокъ сеи?». И рѣша ему ту сущии: «Были суть 3 браты, Кии, Щекъ Хоривъ, идѣже сдѣлаша сии градъ и изгыбоша. Мы же сидимь, платячи дань родомъ ихъ, козаромъ». Асколдъ же и Диръ сѣдоста въ градѣ семь и многы варягы совокуписта, и начаша владѣти Поляньскою землею, и быша ратьни съ древлены и угличи. Рюрюку же княжащу в Новегородѣ, и роди сынъ, и нарече имя Игорь. И възрастъшу же Игореви, и бысть храберъ и мудръ. И бысть у него воевода, имянемъ Олегъ, мужь мудръ и храборъ.

О АСКОЛДѢ И ДИРѢ. И бѣста у него два мужа, Асколдь и Дирь, не племене его, ни болярина, и испросистася у него ити кь Царуграду съ родомъ своимъ. И поидоста по Днѣпру, и узрѣста на горѣ градокъ малъ, и вьпросиста: «Чии есть градокъ съи?» И рѣша имъ ту сущии: «были суть три браты, Кии, Щекъ, Хоривъ, и тии же здѣлаша сии градъ, и изгыбоша; мы же сѣдимъ платяще дань родомъ ихь, Козаромъ.» Асколдь же и Дирь сѣдоста во градѣ томъ, и многы Варягы съвокуписта, и начаста владѣти Поляньскую землю; и бѣша ратни съ Древляны и съ Угличи. Рурику же княжащу вь Новѣгородѣ, и роди сынь, и нарече имя ему Игорь. Възрастьшу же Игореви, и бысть храберь и мудръ; и бысть у него воевода, именемъ Олегь, мужь мудръ и храбрь.

В лѣто 6387 [879]. Умре Рюрик, княжив лѣт 17, и предасть княжение свое Олгови, понеже от рода ему своего суща, и вда ему сынъ свои на руцѣ, Игоря малаго; бѣ бо детескь велми. И от перваго лѣта Михаилова до первого лѣта Олгова, рускаго князя, лѣт 29.

В лѣто 6387 [879]. Умре Рюрикъ, княживъ лѣт 17, и предасть княжение свое Олгови, понеже ему от рода своего суща, и въда ему сынъ свои на руцѣ Игоря малаго, бѣ бо дѣтескъ велми. А от перваго лѣта Михаилова до 1 лѣта Олгова, рускаго князя, лѣт 29.

Въ лѣто 6387 [879]. Умре Рюрикъ вь Новогородѣ, княживъ лѣтъ 17, и предасть княжение все Олгови, понеже ему отъ рода своего суща, вдастъ ему и сынь свои на руцѣ Игоря малого, бѣ бо дѣтескь велми. Отъ прьваго лѣта Михаилова до прьваго лѣта Олгова, Рускаго князя, лѣть 22.

В лѣто 6389 [881]. Прииде Олегъ, поимъ Игоря, из Новагорода к Киевъ, и прииде к Смоленску, и прея град, и посади в немъ муж свои. И оттуду поиде вниз по Днепру, и прииде к горамь Киевскимь, и увѣдѣ Олегъ яко Асколдъ и Диръ княжаста в Киевѣ. Игорь же и Олег творящася мимо идуща, потаистася в лодиах, и с малою дружиною изыдоста на брегъ. И посла Олегъ къ Асколду и Дирови, глаголя сице, яко «Гость есмь подугорскыи, идемь въ Греки, от Олга князя и от Игоря княжича, да приидѣте к нам, к родомъ своим». Асколдъ же и Диръ приидоста к ним. Олегь же, вземь Игоря на руцѣ си, и рече Асколду и Дирови: Вы нѣста князи, ни роду княжа, но азъ есмь князь, мнѣ достоит княжити; а се есть сынь Рюриков, Игорь княжичь. И выскакавше из лодии прочии воини Игоревы, и убиста Асколда и Дира. И несша их на гору и погребошя, еже ся нынѣ нарицает Угорское, идѣже дворъ Олминъ; на тои могилѣ постави Олма церковь святого Николу; а Дирева могила за святою Ириною.

И сѣде Олегъ, княжя в Киевѣ, и рече: Се буди мати всѣмь градомъ рускимь. И обладаше всею Рускою землею. И бѣшя у него мужи варязи, словени, и оттолѣ прозвашася Русью. Сии же Олегъ нача грады ставити и дани устави по всеи Рустѣи земли словеном, и кривичям, и мерямь дань даяти варягом. А от Новаграда 300 гривенъ на лѣто миру дѣля, еже не дают. И многы ины страны притяжа к Рустѣи земли и дани възложи на ня.

В лѣто 6390 [882]. Олгово княжение. Поиде Олегъ, поимъ Игоря, из Новагорода къ Киеву и прииде къ Смоленьску, и прия градъ, и посади в немь мужь свои. И оттуда поиде внизъ по Днѣпру, прииде къ горамъ киевьскимь и увидѣ Олегъ, яко Осколдъ и Диръ княжита в Киевѣ. Игорь же и Олегъ, творящася мимо идуща, потаистася в лодияхъ и с малою дружиною изыдоста на брегъ. И посла Олегъ къ Осколду и Дирови, глаголя сице: «Яко гость есмь подъугорьскии, идемь въ Греки от Олга князя и от Игоря княжича. Да приидете к намъ, къ родомъ своимъ». Асколдъ же и Диръ приидоста къ нимъ. Олегъ же, вземь Игоря на руцѣ си, и рече Асколду и Дирови: «Вы ни еста князи, ни рода княжа, но азъ есмь князь, и мнѣ достоить княжити. А се есть сынъ Рюриковъ, Игорь княжичь». И выскакавше из лодеи вои Игоревы, и убиста Асколда и Дира, и несоша их на гору, и погребоша и, еже ся нынѣ нарицаеть Игорьское, идежде есть дворъ Олминъ, на тои могилѣ постави Олма церковь Святого Николу; а Дирева могила за Святою Ириною.

И сѣде Олегъ, княжа въ Киевѣ, и рече: «Буди мати всѣмь градомъ рускимъ». И обладаша всею Роскую землею. И бѣша у него мужи варязи, словѣни, и оттолѣ прочии прозвашася Русию. Сии же Олегъ нача городы ставити и дани устави по всеи Рустѣи земли, словѣномь и кривичимъ, и Меряномъ дань даяти варягом. А от Новагорода 300 гривенъ на лѣто мира дѣля, еже не даютъ. И многы иныя страны притяжа къ Рустѣи земли и дани выложи на ня.

КНЯЖЕНИЕ ОЛЬГОВО ВЪ КИЕВѢ. Въ лѣто 6390 [882]. Поиде Олегь, поимъ со сьбою Игоря Рюриковича, изъ Новогорода въ судѣхь кь Киеву, и поемъ со сьбою воа многы: Арягы, Чюдь, Словяне, Весь, Кривичи. И прииде ко Смоленьску, и приа градь, и посади въ немъ мужь свои; и оттуду поиде внизъ по Днѣпру, прииде ко горамъ Киевскымъ; и увидѣ Олегь, яко Асколдь и Дирь княжита вь Киевѣ, Игорь же и Олегь, творящеся мимо идуща, потаистася въ лодиахь, и другыа остави назади, и з малою дружиною изыидоста на брегь. И посла Олегъ кь Асколду и Дирови, глаголя сице, «яко гость есмь Подъугорскый, идемь вь Грекы отъ Олга князя и отъ Игоря княжича, да приидѣте къ намъ къ родомъ своимь». Асколдь же и Дирь приидоста къ нимъ; Олегъ же въземъ Игора на руцѣ си, и рече Асколдови и Дирови: «вы ни есте князя, ни рода княжа, но азъ есмь князь, и мнѣ достоитъ княжити; а се есть сынь Рюриковъ Игорь княжичь.» И выскакавше изъ лодей вои Игоревы, и убиста Асколда и Дира; и несше ихъ на гору, и погребоша ихъ, и есть могила ихь словетъ и до сего дне, иже ся зоветъ нынѣ Угорское, идеже есть дворъ Олгинь, на той могилѣ постави Олга церковь святаго Николу; а Дирова могыла за святою Ириною.

И сѣде Олегъ княжа вь Киевѣ, и рече Олегь: «се буди мати всѣмъ градомъ Русскымъ». И обладаше всею Русскою землею; и бѣша у него мужи Варязи, Словяне, и оттолѣ прочии прозвашася Русью. Сий же Олегь нача городы ставити, и дани устави въ всей Русстѣй земли, Словяномъ, и Кривичемъ и Мерямъ дань даати Варягомъ, и отъ Новогорода 300 гривенъ на лѣто, мира дѣля, еже даваше Варягомь и до смерти Ярославля. Поча Олегь воевати Древляны, и примучи вои, имаше на нихъ дань по чернѣ кунѣ отъ дыма. И многы ины страны притяжа къ Русстѣй земли, и дани выложи на ня.

В лѣто 6391 [883]. Иде Олегъ на древляны и на северы, и възложи дань на них по чернѣи кунѣ.

В лѣто 6391 [883]. Иде Олегъ на древлены и на сѣверы и възложи дань на нихъ по чернѣ кунѣ.

Въ лѣто 6391 [883]. Иде Олегь на Древляны и на Сѣверы, и побѣди ихъ, и възложи дань на нихъ по чернѣ кунѣ

Въ лѣто 6392 [884]. Иде Олегь на Сѣверяны, и вьзложи дань на нихъ легку; не дасть имъ Козаромъ дань даати, рекъ: «азъ есмь имъ противенъ, а вамъ есть онѣ къ чему?»

Въ лѣто 6393 [885]. Посла Олегь къ Радимичемъ, река: «кому дань даете?» Они же рѣша: «Козаромъ.» И рече имь: «дайте мнѣ.» И вдаша Олгови по щьлягу, якоже и Козаромь дааху. И бѣ обладаше Олегь Поляны, и Древляны, и Сѣверяны, и Радимичи, и Посуличи, и Тиверичи, имяше рать.

Вкупѣ же се лѣта сбираются. От перваго лѣта Олгова, понеже сѣде в Киевѣ на княжении, до перваго лѣта Игорева лѣт 31. И бысть княжениа его лѣт 33 по Олговѣ смерти. А при Олзѣ бы, отнюдуже приведе ему Олегъ жену от Пльскова, именемь Олгу, лѣт 10, и жит Игорь съ Олгою лѣт 43. А от перваго лѣта Игорева до перваго лѣта Святославля лѣт 33. А от перваго лѣта Святославля до перваго лѣта Ярополчя лѣт 28. И княжилъ Ярополкъ лѣтъ 8, а Володимиръ 37. А от Михаила до крещениа Болгарскые зѣмли лѣт 17. А от крещениа до преложениа книгь, до крещениа Руское земли лѣт 92. Бысть крещена Рускаа земля въ 9-е лѣто княжениа Володимерова. А от крещениа Рускои земли до смерти Володимеровы и до убиениа Бориса и Глѣба, и до пренесениа мощемь лѣт 57. А от перваго до втораго пренесениа и до взятиа Киевскаго лѣт 8713. А от взятиа до Калковскаго бою лѣт 20. А Святополкъ Оканныи 3 лѣта княжил, бьяся с братомъ своим Ярославомъ. А Ярослав княжил лѣт 40. А Володимиръ Ярославич лѣт 4.

В лѣто 6395 [887]. Вкупѣ же си лѣта сбираются. От перваго лѣта Олгова, поне сѣде в Киевѣ на княжении, до перваго лѣта Игорева лѣт 31. Бысть княжения его лѣт 33 по Олговѣ смерти, а при Волзѣ и бысть, отнюду же приведе ему жену Олегъ от Плескова, имянемъ Олгу, лѣт 10, и жи Игорь съ Олгою лѣт 43. А от перваго лѣта Святослава до перваго лѣта Ярополча лѣт 28. А княжилъ Ярополкъ лѣт 8, а Володимеръ 37. А от Михаила до крещения Болгарьския земля лѣт 17. А от крещения до преложения книгъ лѣт 29. А от преложения книгъ до крещения Рускои земли лѣт 92. Бысть крещена земля въ 9 лѣто княжения Владимерова. А от крещения Рускои земли до смерти Владимеровы и убияния Бориса и Глѣба, и пренесения мощемъ лѣт 57. А от перваго до второго пренесениа лѣто; и до взятия Киевьскаго лѣт 87. А от взятия до Калковъскаго бою лѣт 20. Святополкъ Окаанныи 3 лѣта княжи, бьяся с братомъ своимъ Ярославомъ. От Ярослава лѣт 40. И Володимера Ярославича лѣт 4.

В лѣто 6411 [903]. Игореви же възрастъшу, похожаше по Олзѣ и слушаше его. И приведошя ему жену от Пльскова, именемь Олгу. Игорь и Олегъ пристроиста воя многы и корабли бесчислены.

Въ лѣто 6411 [903]. Игореви же възрастъшу, но хожааше по Олгѣ и слушааше его. И приведоша ему жену от Плескова, именемъ Олгу.

Въ лѣто 6411 [903]. Игореви възрастьшу и възмужавшу, и хождааше по Олзѣ и слушаше его; и приведе ему Олегь жену отъ Плескова, именемъ Олгу.

В лѣто 6415 [907]. Иде Олегъ на Грекы, а Игоря оставивъ в Киевѣ; поя же множество варяг, и словени, и чюдь, и кривици, и мерю, поляны и сѣверы, деревляны и рядимицы, вятици и хорваты, дулебы и тиверци, еже суть толковины, си звахутся от грѣкъ Великая Скифь. И съ сими всими поиде Олегъ на коних и в кораблих, и бѣ числом корабль двѣ тысящи. И приидошя к Царюграду, и грѣци замкошя Съсуд и град затвориша. Изыде Олегъ ис корабля, и повелѣ извлещи корабли на брегъ, и повоева около града, и много убииство створи грекомъ, и разбишя многы полаты, и церкви пожгошя. А яже имаху пленникы, овѣх посѣкаху, другыя мучяху, ини же растрѣляху, а другыа в море метаху, и ина многа творяху грекомъ русь, елико же ратнии творять. Повелѣ Олегъ воемь своимъ колеса издѣлати и вставити корабли на колеса. И бывшу покосну вѣтру, въспяша чрез поля на колесих в кораблих, и идяху къ граду по полю с силою многою. Видѣвше же грецы и убояшяся, выславше къ Олгови из града, рѣшя: Не погубляи града, имем ти ся по дань, якоже хощеши. И устави Олегъ вои свои, и вынесошя ему греци брашно и вино, и не прия его, бѣ бо устроено съ отравою. И убояшясь греци, рѣшя: Несть се Олегъ, но святыи Дмитрии посланъ на ны от Бога. И заповѣда Олегъ дань даяти на двѣ тысящи корабль, по 12 гривен на человекъ, а в корабли по 40 мужь. И яшяся греци по се, и почяша мира просити греци, дабы не воевалъ Греческыа земля. Олегъ же, отступивъ мало от града, начя миръ творити с царема греческима, съ Леоном и Александромъ. Посла к нимъ въ град Карла, Фарлофа, Велмида, Рувала и Стемида, глаголя имъ: Имите ми ся по дань. И рѣшя греци: Чего хощете, дамы. И заповѣда Олегь дати воемъ на 2000 корабль по 12 гривенъ на ключ. И потомъ даяти углады на рускыа грады: пръвое на Киев, та же на Чернигов, и на Переяславль, и на Полтескь, и на Ростовъ, на Любець, и на прочая грады; по тѣм бо градом сѣдяху князья, под Олгомъ суще: Да приходяще слебное емлют, елико хотяще, а иже придет гость да емлют месяцину на 6 месяць хлѣбъ, вино и мяс, рыбы и овощие; и да творять им в колико хотят; поидучи же русь в домы своя, да емлют у царя вашего на путь брашно, и якори, и ужа, и пря, и елико надобеѣ. И яшяся греци, и рѣста царя и болярьство все: Аще приидуть Русь бес купли, да не емлют месяцины: да запретит князь людемь своимъ, приходящимь зде Руси, да не творят пакости в селех и в странѣ нашеи, приходящеи Руси, и да витають у святого Мамы, и послет царство наше, да испишут имена их, и тогда възмут месяцьное свое, первое от града Киева, и пакы ис Чернигова, и Переяславля, и прочии грады; и да входят въ град одинѣми враты съ царевымь мужемь без оружия муж 50, и да творят куплю, иже имъ надобе, не платячи вины ни в чем же. Царь же Леонъ и Александръ миръ створи, ста съ Олгом, имшеся по дань и роты захотѣшя межи собою, цѣловавше сами крестъ и Олга, и мужии его водишя на роту по рускому закону, кляшяся оружиемь своимъ и Власиемь, скотьим богомъ; и утвердишя миръ. И рече Олегъ: Исшеите пре паволочиты руси, а словеном кропинныа. И бысть тако. И повѣси щитъ свои въ вратѣх показая побѣду, и поиде от Царяграда. И вспяшя пре русь паволочитыя, а словени кропинныа, и раздра кропинныа вѣтръ. И рѣшя словени: Имемся своим тлъстинамъ, не даны суть словеномъ преѣ. И прииде Олегъ къ Киеву и къ Игорю, несыи злато и паволокы, овощие, и вина, и всякое узорочие. И прозвашя и Олга ­ вѣщии: бяху бо людие погании невѣгласи.

Въ лѣто 6415 [907]. Иде Олегъ на Греки, а Игоря остави в Киевѣ. Поя же варягъ множество и словѣни, и чюдь, кривичи и мерю, поляны и сѣверы, и деревляны, и радимичи, вятичи и хорваты, дулѣпы, и тиверци, иже суть толковины: си звахутся от грекъ Великая Скуфия. Съ сими съ всѣми поиде Олегъ на конехъ и въ кораблих, и бѣ числомъ корабль 2000. И приидоша къ Царюграду, и греци замкоша Судъ и градъ затвориша. И выниде Олегъ ис корабля, и повелѣ корабли изъврещи на брегъ, и повоева около града, и много убиство створе грекомъ, и разбиша многы полаты, и церкви пожгоша. А яже имааху плѣнники, овѣхъ посѣкааху, другия мучааху, иныя же растрѣляаху, а другия въ море вмѣтааху. И иная многа творяаху грекомь русь, елико же ратнии творяаху. И повелѣ Олегъ въемъ своимъ колеса издѣлати и въставити корабли на колеса. Бывшу покосну вѣтру, въспяша парусы чрезъ поля на колесихъ в кораблихъ и идяаху по полю къ граду съ силою великою. Видѣв же греци и убояшася, выслаша къ Олгови изъ града: «Имем ти ся по дань, яко хощеши». И устави Олегъ вои свои, и вынесоша ему греци брашно и вино, и не прия его: бѣ бо устроенно съ отравою. И убояшася греци и рѣша: «Нѣсть се Олегъ, но святыи Дмитреи, посланъ на ны от бога». И заповеда Олегъ дань даяти на 2000 у корабль по 12 гривнѣ на человека, а в корабли по 40 мужь. И яшася греци по се, и почаша мира просити греци, дабы не въевалъ Греческия земли. Олегъ же отступааше от града, нача миръ творити съ царема греческима с Леономъ и Александромъ. Посла к нимъ въ градъ Карая, Фарлофа, Велемудра, Рулава и Стемида, глаголя имъ: «Имѣте ми ся по дань». И рѣша греци: «Чего хощеши, дамы ти». И заповѣда Олегъ дати въемъ на 2000 корабль по 12 гривенъ на ключь, и потомъ даяти уклады на руския грады, на Киевъ, таче же на Черниговъ и на Переяславль, и на Полтескъ, и на Ростовъ, и на Любечь, и на прочая грады; по тѣмъ бо градомъ сѣдяаху князья, под Олгомъ суще. «Да приходяще слебенное емлють, елико хотяще. А иже приидеть гость, да емлетъ мѣсячину на 6 месяць: хлѣбы, и вино, и мясо, рыбы и овощь, да творять имъ, елико хотятъ. Поидучи же руси домовъ, да емлють у царя вашего на путь брашно и якори, и ужа, и прѣ, елико надобѣ». И яшася греци, и рѣста царя, и болярьство все: «Аще приидуть русь безъ купли, да не емлють мѣсячины. Да запрѣтить князь людемъ своимъ, приходящимъ здѣ руси, да не творятъ пакости в селехъ и въ странѣ нашеи. Приходящеи руси и да витаютъ у святого Мамы. И послеть царство наше, да испишуть имена ихъ, и тогда възмуть мѣсячное свое: 1 от града Киева и пакис Чернигова, и Переяславля, и прочии гради. Да входять въ градъ единими вороты съ царевымъ мужемъ безъ оружия мужь 50 и да творять куплю, иже надобѣ имъ, не платяча вины ни въ чемъ же». Царь же Леонъ и Александръ миръ створистасъ Олгомъ, имшеся по дань, и ротѣ заходиша межи собою, целовавше сами крестъ, а Олга и мужии его водиша на роту, по рускому закону кляшася оружиемъ своимъ и Власиемъ, скотиимъ богомъ. Утвердиша миръ, и рече Леонъ: «Исшеите парусы паволочиты руси, а словѣномъ кропинныя». И бысть тако. И повѣси щитъ свои въ вратѣхъ, показуя побѣду, и поиде от Царяграда. Въспяша пре русь паволочиты, а словѣни кропинныя, и раздра кропинныя вѣтръ, и рѣша словѣни: «Имемся своимъ тольстинамъ, не даны суть словѣномъ прѣ». И прииде Олегъ ко Киеву и къ Игорю, несы злато и паволоки, овощь и вино, и всякое узорочие. И прозваша Олга вѣщии, бяху бо люди погани и невѣгласи.

Хожение Олгово на Греки. Въ лѣто 6415 [907]. Иде Олегь на Грекы съ множествомъ вой, а Игоря остави въ Киевѣ; понемъ же съ собою множество Варягь, и Словяни, и Чюдь, и Кривичи, и Мерю, Поляны, и Сѣверу, и Древляны, и Радимичи, и Вятичи, и Хорваты, и Дулѣбы, и Тиверици, иже суть толкованы: сии вси звахуся отъ Грекь Великаа Скифиа. Съ сими съ всѣми поиде Олегъ вь кораблихъ и на конехъ, и бѣ числомъ двѣ тысячи кораблей, и поплѣниша землю всю. И приидоша кь Царюграду, и Греци замкоша Съсудъ, сирѣчь пропяша чѣпь, протяженую отъ Галаты до Лахерньскиа церкви, и градъ затвориша. И выиде Олегь ис корабля, и повелѣ чиниты кола, и постави корабли на кола; и повелѣ вьзняти парусы, и поиде во кораблехъ посуху, бѣ бо имъ покосень вѣтрь. И повоева Олегь около града, и много убийство сътвори Грекомъ, и разбы многыа полаты, и многыа церкви пожгоша; а яже имаху плѣнникы, овѣхъ посѣкааху, а иныхъ мучааху, иныя же растрѣляху , а другыа въ море метааху, и ина многа творяху Грекомь Русь, елико же ратни творяху. Якоже видѣвше ихъ Греци, идущихъ чрезъ поля ко граду посуху въ кораблихъ, множество бесчислено вой, и убояшася, и выслаша кь Олгу изъ града, глаголюще: «не погубляй града, имемъ ти ся дань даати, яко же хощеши». И устави Олегь вои свои, повелѣ имъ не воевати, и вынесоша ему Греце брашно и вино, и не приа его; бѣ бо устроено сь отравою смертною. И убояшася Греци и рѣша: «нѣсть се Олегь, но Богомь послана на ны казнь, грѣхъ ради нашихъ». А инии глаголаху: «нѣсть се Олегъ, но святый Димитрий послань на ны отъ Бога». И заповѣда Олегь дань даати на 2,000 кораблей, по 12 гривень на человѣка, а въ корабли бойцовь по 40 человѣкь; и яшася Греци по се, и почаша мира просити, дабы не воевалъ Греческиа земли гражанъ и по пристанище. Олегъ же нача помалу отступати отъ града, и сътвори миръ, и нача любовь творити съ царема Греческыма, съ Леономъ и Александромъ съ Василиевичи. 1-й миръ Олговъ съ..... И посла къ нимъ вь градъ пословъ своихъ: Карля, Фарлофа, Велемудра, Рулава и Стемида, глаголя имъ: «имѣте ми ся по дань». И рѣша Греци : «чего хощеши дамы ти». И рече Олегь: «дадите ми воемь на 2,000 кораблей, по 12 гривень на ключь», и потомъ заповѣда дааты выходъ на Русскиа грады, на Киевъ, таже на Черниговъ, и на Переяславль, и на Полтескь, и на Ростовь, и на Смоленьскь, и на Любечь и на прочаа грады: по тѣмъ бо градомъ сидяху князиа подъ Олгомъ суще; «да приходяще Русь дань емлють, елико хотяще, а иже приидеть гость, да емлетъ мѣсячину на 6 мѣсяць, хлѣбь, и вино, и мясо, и рыбы, и овощь; да творятъ имъ мовници, елико хотятъ; поидучи же Руси домовь, да емлютъ у царя вашего на путь брашно, якори, ужа, и прѣ, и елико надобе». И яшася Греци, и рѣста царя и болярство все: «аще приидутъ Русь бес купли, да не емлютъ мѣсячины; да запрѣтитъ князь людемъ своимъ, приходящимъ здѣ Руси, да не творятъ пакости во селехъ и во странѣ ашей; приходящи же Руси здѣ да витаютъ у святаго Мами, и послетъ царство наше, да испишуть имена ихъ, и тогда возмуть мѣсячное свое, 1 отъ града Киева, и паки съ Чернигова, и Переяславля, и прочии гради ; да воходятъ въ градъ единѣми враты, съ царевымъ мужемь, безь оружиа, мужъ 50, и да творятъ куплю иже надобѣ имъ, и не платятъ вины ни въ чимъ же». Царь же Леонь и Александрь сътвориста миръ съ Олгомь, имшеся по дань, и ротѣ заходиша межи собою, цѣловавше сами кресть, а Олга и мужи его водиша на роту по Рускому закону, кляшася оружиемъ своимъ, и Перуномъ богомъ своимъ, и Власиемъ скотиимъ богомь; и утврьдиша миръ. И рече Олегъ: «исшийте парусы паволочаты Руси, а Словяномъ кропинныа», и бысть тако; и повѣси щитъ свой въ вратѣхь, показуа побѣду, и поиде отъ Царяграда. И въспяша парусы паволочаты, а Словяны кропинныа, и раздра кропинныа вѣтрь; и рѣша Словяны: а имемся своимъ тлъстинамъ, не даны суть Словяномъ прѣ». И прииде Олегь кь Киеву и ко Игору, несый имѣние много, злато, и паволокы, овощь, и вино, и всякое узорочие; и прозваша Олга вѣщий: бяху бо людие погани и невѣгласи.

В лѣто 6420 [912]. Посла Олегъ мужи своя построити мира и положити ряд межу Греки и Русью; и посла глаголя: Равно другаго свѣщаниа, бывшаго при тѣх же царех Лва и Александра. Мы от рода рускаго: Карлы, Ингедъ, Фарлофъ, Велмидъ, Рулавъ, Груды, Руалдъ, Карнъ, Флелавъ, Рюаръ, Актеву, Труанъ, Лидул, Фостъ, Стемид, иже послани от Олга, великаго князя рускаго, и от всѣх, иже суть под рукою его свѣтлых боляръ, к вамь от Олгови, Александру и Констянтину, великымь о Бозе самодръжцемь, царемъ Греческымь, на удръжание и на извѣщение от многых лѣт межи христианы и Русью бывшую любовь, похотѣниемь наших князь и по повелѣнию от всѣх, иже суть под рукою его, сущих руси. Нашя свѣтлость боле инѣх хотящих о Бозѣ удръжати и извѣстити таку любовь, бывшую межи христианы и Русью многажды, право судихом, точию просто словесенъ писаниемь и клятвою твердою, кленшеся оружиемь своим, такую любовь извѣстити, утвердити по вѣрѣ и по закону нашему. Суть, яко понеже мы ся имали о Божии мирѣ и о любви, главы таковыа: по первому убо слову да умиримся с вами, грекы, да любимь друг друга от всея душя изволения, и не вдадимь, елико наше изволение, быти от сущих под рукою нашихъ князь свѣтлых, никакомуже съблазну и винѣ; но потщимся, елико по силѣ, на съхранение прочих и выну лѣт с вами, греки, исповѣданую написаниемь и с клятвою извѣщаемую любовь непревратну и неподвижиму. Такоже и вы, греци, храните такую же любовь къ князем же свѣтлымь нашимъ рускимъ, яко всѣмь, иже суть под рукою князя нашего, несъблазньну и непреложну воину и въ вся лѣта. И о главах, иже ся ключит проказа, урядимся сице: да елико явѣ будет показань явлеными, и да имѣет вѣрное о тацѣх явлении; а емуже начнут неятие вѣры, да егда кленется по вѣрѣ своеи, будет казнь, якоже явится грѣшение. О семь, аще кто убиет ли христианина русинъ, или христианинъ русина, да умрет, идѣже аще створить убииство. Аще ли убѣжит сътворивы убииство, аще есть имовитъ, да часть его, сирѣчь иже его будет по закону, да възмет ближнии убьенаго, а и жена убившаго да имѣет, в толицѣм же пребудет по закону. Аще ли есть неимовитъ створивыи убои и убѣжавъ, да придръжится тяжи, дондеже обрящется, яко умрет. Аще ударит мечемь, или биет колицѣмь любо съсудомъ, за то ударение или биение да вдасть литръ 5 сребра по закону рускому; аще ли будет неимовитъ тако створивыи, да вдасть елико же может, да съимет с себе и ты самыя порты, в нихже ходит; а опрочи да рътех ходит своѣю вѣрою, якоже никакоже иному помощи ему, да пребывает тяжа оттолѣ не взыскаема. О семь, аще украдеть русинъ что любо у христьанина, или пакы христианинъ у русина, и ятъ будет томъ часѣ тать, егда татбу створит, от погубившаго что любо, аще приготовится татбу творя, и убиень будеть, да не взыщется смерть его ни от христианъ, ни от руси; но паче убо да възмет свое, еже будет погубилъ. Да аще дасть в руцѣ украдыи, да ятъ будет тѣмь, у негоже будеть украдено, и связанъ будет, и отдасть тои же. Творит ли русин христианину, или христианин русину мучениа образом искусъ створити, насилье явѣ възмет что любо дружне, да възвратит трижды. Аще ввержена будеть лодия вѣтром на землю чюжу, и обрящутся тамо иже от нас Руси, да аще стоит снабдѣти лодию с рухлом своим и отслати пакы на землю христианску, да проводимь ю сквозѣ всяко страшно мѣсто; аще ли таковая лодия или от буря, или боронениа земнаго боронима, не можеть възборонитися въ своя мѣста, спотружаемся гребцемь тоя лодия, мы, Русь, да проводимь и с куплею их здраво. Аще ключится близ Греческыа земли, аще ключится такоже проказа лодьи рускои, да проводимъ ю в Рускую землю и да продают рухло тое лодьи, аще что можеть продати от лодьи, да и лодью волочимь мы, Русь. Да егда ходимь в Греки ли с молбою къ цареви вашему, или с куплею, да пустимь еи с честию проданое рухло лодьи их. Аще ли ключится кому от тое лодьи убьену быти, или бьеным быти от нас Руси, или взяту быти чему любо, да повинни будут то створшеи от тое руси прежереченою опитемьею. От тех, аще плѣнникь обою страну держимь есть от руси или от грекъ, преданъ въ ину страну, чии обрящется русинъ или гречин, да не купят и възвратят искупное лице в свою страну, и възмут цѣну его купящии, или мнится в куплю на день челядиная цѣна. Такоже аще от рати ятъ будет да от тех грекъ, такоже да възвратится въ свою землю, и отдана будет цена его, якоже речено есть, якоже есть купля. Егда же требует на воину ити, егда потребу творите, и сих хотя почтити царя вашего своею волею, да будут. От руси пленении многажды. От коея любо страны приходящим в Русь и продаемомъ въ христианы; аще же о христианехъ плененныхъ многажды от коея любо страны приходящим в Русь, се продаеми бывают по 20 златникъ, и приидут в Греки. О томъ, аще украденъ будет челядинъ рускыи, ли ускочит, ли по нужи проданъ будеть, и жаловати почнут русь, тако покажется таковое от челядина да поимуть и русь; и гость аще погубит челядин и вжалуеть, да ищут, обрѣтше поимуть и. Аще ли кто искушениа того не дасть творити местникъ, да погубит правду свою. О работающих грецѣх Руси у христианского царя. Аще кто умрет, не урядивь своего имѣниа к милым ближником в Русь; аще ли сътворит обряжение таковыи да възмет уряженое его, кому будет писалъ наслѣдие имѣниа, да наслѣдить еи. О взимающих куплю руси, от различных ходящих въ Грекы и удлъжающих. Аще злодѣи възвратится в Русь, да жалують русь христианскому царю, и ятъ будет таковыи, възвращенъ, не хотя, в Русь. Си же вся да творят русь греком, идѣже аще ключится таковое. На утвръжение и подвижение быти межи вами, христианы и русью, бывши миръ створихомъ Иоанновом писаниемъ на двою хартию, царя вашего своею рукою, предлежащимь честнымъ крестомъ и святою единосущною Троицею, единого истиннаго Бога нашего извѣсти, и дасть нашим сломъ. Мы же кланяхомся царю вашему, иже от Бога сущее к Божию зданию, по закону и по поклону языка нашего, не преступити намъ, ни оному от страны нашея о уставленых главъ мира и любве. И таковое написание дахом царства вашего на удръжание обоему пребывати, таковому свѣщанию, на утвръжение межи нами бывшаго мира, месяца септемврия 2, нед. 15, в лѣто създани мира сего 6420 [912]. Царь же Леон послы рускыа почти дары, златомь и паволоками, и фофидиами, и пристави к нимь мужи своя показати имъ церковную красоту, полаты златыя и в нихъ сущее богатьство, злато многое и паволоки и камение драгое, аще же и чюдеса Бога своего и страсти Господни, вѣнець и гвоздия, и хламиду багряну, и мощи святых, учаще я к вѣрѣ своеи и покажуще им истинную вѣру; и тако отпусти я въ свою землю съ честью великою. Послании же Олгом слы приидошя къ Олгови и повѣдашя вся рѣчи царю обою, како сътворишя миръ, и уряд положишя межи Греческою землею и Рускою и клятвы не преступити ни греком, ни руси. И живяше Олегъ миръ имѣя къ всѣм странамь, княжа в Киевѣ.

И приспѣ осень, помяну Олегъ конь свои, иже бѣ поставилъ кормити и не всѣдати на нь. Бѣ бо преже въпрашалъ вълхов и кудесникь: От чего ми умрѣти? И рече ему единъ кудесникъ: Княже, у тебе есть конь, егоже ты любиши и ездиши на нем, то от того ти смерть приати. Олегъ же приим въ умѣ си, рече: Николиже всяду на нь, ни вижу его боле того. И повелѣ кръмити и и не водити его к нему. И пребы нѣколико лѣт не дѣя его, дондеже на грекы иде. И пришедшу ему от грекъ къ Киеву, пребывшу ему 4 лѣта, на пятое лѣто помяну конь свои, от негоже ему бяхут ркли влъсви умрети. И призвавъ старѣишину конюхомь и рече: Где есть конь мои, егоже бѣх поставилъ кормити и блюсти его, и не ездити на нем, и не приводити его пред ся. Он же рече: Умерлъ есть. Олегъ же посмѣяся, но укори кудесника, рекъ: Неправо глаголють влъсви, но все лжа есть: конь умерлъ, а яз живъ. И повелѣ осѣдлати себѣ конь: А ть вижу кости его. И прииде на мѣсто, идеже кости его и лобъ голъ, и ссѣде с коня, и посмѣяся, ркуще: От сего ли лба смерть взяти мнѣ? И вступи ногою на лобъ, и выникнувши змиа изъ лба и уклюну его в ногу, и с того разболѣся и умре. И плакашеся людие вси плачемь великомъ, и несошя и, и погребошя на горѣ, еже глаголется Щековица. Есть же гроб тои и до сего дне, словеть могила Олгова. И бысть всѣх летъ княжениа его 33.

В лѣто 6420 [912]. Посла Олегъ мужи своя построити мира и положити рядъ межи Греки и Русию, и посла глаголя: «Равно другаго свѣщания бывшаго при тѣхъ же царѣхъ Лва и Александра, мы от рода рускаго, Карлы, Ингелдъ, Фарлофь, Велемудръ, Рогавъ, Груды, Руалдъ, Карнъ, Флелавъ, Рюарь, Актеву, Труанъ, Лидулфостъ, Стемидъ, иже послани от Олга, великаго князя рускаго, и от всѣхъ, иже суть подъ рукою его, свѣтлыхъ боляръ, к вамъ от Олгови, Александру и Костянтину, великимъ о бозѣ самодерьжецемъ, царемъ греческимъ, на утвержение и на извѣщение от многыхъ лѣтъ межи християны и русию бывшу любовь, похотѣниемъ нашихъ князеи, по велению от всѣхъ, иже суть под рукою его, сущихъ руси. Наша свѣтлость боле иныхъ, хотящихъ о бозѣ удержати и извѣстити таку любовь, бывшу межи християны и Русию, многажды правосудихомъ, точию простословесенъ, писаниемъ и клятвою твердою кляшася оружиемъ своимъ такую любовь извѣстити, утвердити вѣрѣ и по закону нашему. Суть, яко понеже мы ся имали о божии мѣрѣ и о любви, главы таковыя: по первому убо слову да умиримся, греки с вами, да любимъ другъ друга от всея душа и изволениемъ и не въдадимъ, елико наше изволение быти от сущихъ подъ рукою нашихъ князь свѣтлыхъ, никакому же соблазну или винѣ, но подщимся, елико по силѣ, на сохранение пр[о]чихъ и в ыну лѣтъ с вами, греки, исповѣданную написаниемъ и клятвою извѣщаему любовь, непревратну и неподвижиму. Такоже и вы, греци, да храните таку же любовь къ княземъ же свѣтлымъ нашимъ рускымъ, яко всѣмъ, иже суть подъ рукою князя нашего, несоблазну и непреложну в ыну и въ вся лѣта. И о главахъ, иже ся ключить проказа, урядимся сице. Да елико явѣ будеть показании явленными, да имѣемъ вѣрное о тацѣхъ явлении, а ему же начнуть не ять я вѣры, да, егда кленется по своеи вѣрѣ, будеть казнь, яко же явится согрѣшение о семь. Аще кто убиеть, християнина русинъ или христьянинъ русина, да умреть, идеже аще створитъ убииство. Аще есть имовитъ, да часть его, сирѣчь иже будеть по закону, да възметь ближнии убиенаго. А иже его на убившаго да имѣеть, толицемъ же пребудеть по закону. Аще ли есть неимовитъ, створивы убииство и убѣжавъ, да держитъся тяжи, дондеже обрящется, яко да умреть. Аще ударитъ мечем или бьеть кацѣмъ любо съсудомъ, за то ударение или бьение да вдасть литръ 5 сребра по закону рускому. Аще ли будеть неимовить тако створивыи, да въдасть, елико можеть. Да съиметь с себе и ты самыя порты, в нихъ же ходить, а опрочѣ да ротѣ ходять своею вѣрою, яко же никако же помощи ему иному, да пребываеть тяжа, а оттолѣ не възискаема о семь. Аще украдеть русинъ что любо у християнина, или пакы христьянинъ у русина, и ятъ будеть в томъ часѣ тать, егда татбу створить, от погубивьшаго что будеть, да не взищется смерть его ни от християнъ, ни от руси, но паче убо да възметь свое, еже будеть погубилъ. Аще дасть въ руцѣ украдыи, да и ятъ будеть тѣмъ, у него же будеть украденно, и связанъ будеть, да отдастъ, иже то створилъ, или русину христьянинъ, или христьянинъ русину, мучения образомъ искусъ творити, насилиемъ явѣ възметь что любо дружие, да възвратить трижды. Аще вверженна будеть лодия вѣтромъ на землю чюжду и обрящется тамо иже от нас, руси, да аще стоить, снабдѣти лодию съ рухломъ своимъ и отслати паки на землю хрестияньску, да проводимь ю сквозѣ всяко страшно мѣсто. Аще ли таковая лодия или от буря, или боронения земнаго боронима не възможе боронитися въ своя мѣста, спотружаемся гребцемъ тоя лодии мы, русь, да проводимъ и с куплею ихъ поздорову, аще ключится близъ Греческия земля. Аще ли ключится тако же проказа лодии рускои, да проводимь ю в Рускую землю, и да продаютъ рухло тоя лодии, аще что можеть продати от лодии и лодия волочимымъ мы, русь, да егда ходимъ въ Греки или посломъ къ цареви вашему, или с куплею, да пустимъ е съ честию проданное рухло в лодии ихъ. Аще ли ключится кому от тое лодии кому убиену быти, или бьену быти от нас, руси, или взяту быти чему любо, да повиннии будуть то створшии и от тое руси преждереченною опитемьею отъ тѣхъ. Аще плѣнникъ обою страну держимъ есть от руси, или от грекъ преданъ въ ину страну, ци обрящется русинъ или гречинъ, да не купять и възвратятъ искупное лицемъ въ свою страну, и възмуть цѣну его купящии, или мнится куплю на день чалядиная цѣна. Тако же, аще от рати ятъ будеть, да от тѣхъ грекъ тако же да възвратится въ свою землю, и отдана будеть цѣна его, яко же речено есть, яко же есть купля. Егда же требуеть на воину ити, егда потребу творите, и си хотя почтити царя вашего своею волею, да будеть от руси пленени многажды, от коея убо пришедшимъ в Русь и продаемомъ въ християны, аще же от христьянъ плененыхъ многажды от коея любо страны приходящимъ в Русь, се продаеми бываютъ по 20 злата, приидуть въ Греки. О томъ, аще украденъ будетъ челядинъ рускии или ускочить, или по нужди проданъ будетъ, и жаловатися почнуть русь, тако покажется таковое от челядина6, да поимуть и русь. И гость, аще погубить челядина и въжалуеть, да ищуть, обрѣтше, поимуть и. Аще ли кто искушения того не дастъ творити, местьникъ да погубить правду свою. О работающихъ грецихъ руси у християньскаго царя. Аще кто умреть, не урядивъ своего имѣния къ милымъ ближикамъ в Русь, аще ли створить обряжение, да таковы възметь уряженное его, кому будеть писалъ наслѣдити имѣние, да наслѣдити е от възимающихъ куплю руси, от различных, ходящихъ въ Греки и должающихъ. Аще злодѣи възвратится в Руси, да жалуются русь християньскому царю, и ятъ будетъ таковы възвр[а]щенъ, не хотя, в Русь. Си же вся да творять русь грекомъ, идеже аще ключится таковое на утвержение и подвиждение быти межи вами, християны, и русию бывше, и миръ створихомъ Ивановымъ писаниемъ на двою харатию, царя вашего своею рукою, предлежащимъ честн[ы]мъ крестомъ и святою единосущьною Троицею единаго истиннаго бога нашего, извѣсти и даси нашимъ словомъ. Мы же кланяахомся царю вашему, иже от бога сущее къ божию зданию по закону и по покону языка нашего не преступити ни намъ, ни оному от страны нашея от уставленыхъ главъ мира и любви. Таковое написание дахомъ царства вашего неудержанное, обоему пребывати такому свѣщанию на утвержение межи нами бывшаго мира, месяца септября в неделю 15, в лѣто создания мира сего 6420 [912]. Царь Леонъ послы руския почти дары, златомъ и паволоками, и фофудиями, и пристави к нимъ мужи своя показати имъ церковную красоту, полаты златыя и в нихъ сущее богатество, злато многое и паволоки, и камение драгое, еще же и чюдес бога своего и страсти господни, вѣнець и гвоздия, и хламиду багряную, и мощи святыхъ, учащи ихъ къ вѣрѣ своеи и покажучи имъ истинную вѣру. И тако отпусти я въ свою землю с честию великою. Послании Олгомъ посли приидоша къ Олгови и повѣдаша вся рѣчи обою царю, како сътвориша миръ и урядъ положиша межди Греческою землею и Рускою, и кл[я]твы не преступити ни грекомъ, ни руси. И живяаше Олегъ, миръ имѣя къ всѣмъ странамъ, княжа в Киевѣ.

И приспѣ осень, и помяну Олегъ конь свои, иже бѣ поставилъ кормити и не всѣдати на нь. Бѣ бо преди въпрашалъ вълховъ и кудесникъ: «Отчего ми умрети?». И рече ему единъ кудесникъ: «Княже, у тебе есть конь, его же ты любиши ѣздити на немъ. То от того смерть тебѣ прияти». Олегъ же приимъ въ уми, си рече: «Николи же всяду на нь, ни вижду его болѣ того». И повелѣ кормити его и не въдити его къ себѣ. И пребы нѣколко лѣтъ, не дѣя его, дондеже и въ Греки поиде. И пришедшу ему от Грекъ къ Киеву, пребывшу ему 4 лѣта, а на 5-е лѣто помянувъ конь свои, от него же ему бяху вълсви рекли умрети, и призва старишину конюховъ, и рече: «Где есть конь мои, его же бѣхъ поставилъ кормити и блюсти его, и не ѣздити на немъ, и не приводити его предъ ся?». Он же рече: «Умерлъ есть». Олегъ же посмѣявся и укори кудесника, рка: «Тотъ не право глаголют вольсви, но все лжа есть; а конь умерлъ, а язъ живъ». И повелѣ осѣдлати си конь: «Ать вижду кости его». И прииде на мѣсто, идеже кости того коня и лобъ голъ, и съсѣде с коня, и посмѣяся, рка: «От сего ли лба смерть приидеть мнѣ». И въступи ногою на лобъ, и выникнучи змии изъ лба, и уклюну и в ногу. С того разболѣся и умре. И плакашася людие вси с плачемъ великимъ, и несоша, и погребоша и на горѣ, зовоми Щековица. И есть могила та и до сего дни, словетъ могила Олгова. И бысть всѣхъ лѣтъ княженья его 33.

2-Й МИРЪ ОЛГОВЪ СЪ ГРЕКИ. Въ лѣто 6420 [912]. Посла Олегь мужи своя (въ) Царьгородъ, къ царема Лву и Александру, построити мира 1-го и положити рядъ межи Грекы и Русью ; и посла глаголя: «Равно другаго сьвѣщаниа, бывшаго при тѣхъ же царехъ Лва и Александра, мы отъ рода Русскаго, Карль, Инегелдь, Фарлофь, Вельмудръ, Рулавь, Груды, Руалдь, Карнъ, Флелавь, Рюраръ, Актеву, Труань, Лидуфость, Стемидъ, иже послани отъ Олга, великаго князя Рускаго, и отъ всѣхъ, иже суть подъ рукою его, свѣтлыхь боляръ, кь вамъ , Лвови, и Александру и Костантину, великымъ о Бозѣ самодрьжцемъ, царемь Греческымъ, на утвержение и на извѣщение отъ многыхъ лѣть межи христианы и Русью бывшую любовь, похотѣниемъ нашихъ князей и по велѣнию, и отъ всѣхъ иже суть подь рукою его сущиихъ Руси. Наша свѣтлость болѣ иныхь, хотящихъ о Бозѣ удрьжати и извѣстити таковую любовь, бывшу межи христианы и Русью, многажды право судихомъ, но точию простословесень , писаниемъ и клятвою твердою, кляшася оружиемъ своимъ таковую любовь извѣстити и утвердити по вѣрѣ и по закону нашему. Суть, яко по неже мы ся имали о Божии мирѣ и о любви, главы таковыа: По прьвому убо слову да умиримся съ вамы, Грекы, да любимъ другь друга отъ всеа душа и изволениемь, и не въдадимъ, елико наше изволение, быти отъ сущихъ подъ рукою нашихъ князь свѣтлыхъ никакомуже сьблазну или винѣ; но потщимся, елико по силѣ, на съхранение прочиихъ и воину лѣтъ съ вами, Грекы, исповѣданную написаниемъ и клятвою извѣщаемую любовь непревратну и неподвижиму. Такоже и вы, Грецы, съхраните такужь любовь кь княземъ же свѣтлымь нашимъ Рускимъ и къ всѣмъ, иже суть подъ рукою свѣтлаго князя наша и князей нашихъ, несьблазну и непреложну выну и въ вся лѣта. И о главахъ, иже ся урядитъ проказа, урядимся сице: да елико явѣ будеть показании явлеными, да имѣемъ вѣрное о тацѣхь явлении; а ему же начнуть не яти вѣры, да кленется часть та , иже ищетъ неятью вѣру, да егда кленется по своеи вѣрѣ, будетъ казнь, якоже явится съгрѣшение о семъ. Аще убиетъ кто христианина Русинъ, или христианинъ ударитъ Русина и умретъ, да умретъ, идеже аще сътворить убийство. Аще ли убѣжитъ сътворивый убийство, аще есть домовитъ, да часть его, сирѣчь иже его будетъ, по закону да възметъ ближний убиенаго; а иже на убившаго да имѣетъ толицѣмъ же пребудетъ по закону; аще ли есть неимовитъ сътворивый убийство и убѣжавъ, да дръжится тяжи, дондеже обрящется, яко да умреть. Аще ударитъ мечемъ, или биеть кацѣмъ любо съсудомъ, за то ударение да дастъ литрь 5 сребра (по) закону Рускому; аще ли будетъ неимовый тако сътворивый, да въдастъ елико можетъ, да съиметъ съ себе и ты самыа порты, въ нихъ же ходитъ, а прочѣ да ротѣ ходитъ своею вѣрою, якоже никакоже помощи ему иному, да пребываетъ тяжа оттолѣ не вьзыскаема о семъ. Аще украдетъ Русинь что любо у христианина, или паки христианинь у Русина , и ятъ будетъ въ томъ часѣ тать, егда татбу сътворитъ, отъ погубившаго что любо, аще приготовится татбу творяй (и) убиень будетъ: да не взыщется смерть его ни отъ христианъ, ни отъ Руси; но паче убо вьзметъ свое, еже будетъ погубиль. Аще дастъ въ руцѣ украдый, да ять будетъ тѣмъ, у него же будетъ украдено, и связань будетъ, да отдастъ иже то сътвориль. Аще или Русину христианинь, или христианину Русинъ , мучениа образомъ искусь творити, насилие възме явѣ что любо дружне, да възвратитъ, рекше продань будетъ, трижды. О ЛОДИѢ СЪ ТОВАРОМЪ. Аще въвръжена будетъ лодиа вѣтромъ на землю чюжу, и обрящется тамо иже отъ насъ Руси, да аще стоитъ, снабдѣти лодию съ рухломъ своимъ и отслаты пакы на землю христианску, да провадимъ ю сквозѣ всяко мѣсто страшно; аще ли таковаа лодиа, или отъ буря, или боронениа земнаго боронима, не възможе възборонитися въ своа мѣста, спотружаемся гребцемъ тоа лодии мы Русь, да проводимъ съ куплею ихъ поздорову, то аще ключится близь Греческиа земли; (аще ли ключится) такаже проказа лодии (близь земли) Русской, да проводимъ ю въ Русскую землю, и да продаютъ рухло тоа лодии, аще что можемъ отъ тоа лодии, и лодиа вьволочимъ имъ мы, Русь ; да егда ходимъ въ Грекы, или посломъ къ цареви вашему, или съ куплею, да пустимъ е сь честию проданое рухло лодей ихъ; аще ли ключится кому отъ тое лодии убиену быти, или биену быти отъ насъ Руси, и взяту быти чему любо, да повинни будутъ то сътворшеи отъ тое Руси прежереченною опитемию и отъ тѣхъ. Аще плѣнникь обою страну дръжимъ есть, отъ Руси или отъ Грекь, преданъ во ину страну, ци обрящется Русинъ или Гречинъ, да искупятъ или възвратятъ искупное лицемъ въ свою страну, и възмутъ цѣну его купящии, или мнится куплю на день челядиннаа цѣна; такоже аще отъ рати аще ятъ будетъ, да отъ тѣхъ Грекь такоже да възвратится въ свою землю, и да отдана будетъ цѣна его, якоже речено есть, якоже есть купля. О ПОМОЧИ. Егда же будетъ на войну ити, егда потребу творите, и си хотя почтити царя вашего, да аще въ кое время елико ихъ приидетъ и хотятъ остати(ся) у царя вашего , своею волею, да будетъ. Отъ Руси плѣнени , многажды отъ коеа любо страны пришедшимъ въ Русь и продаемомъ въ христианы, аще отъ христиань плѣненыхъ многажды отъ коеа любо страны приходящимъ въ Русь: се продаеми бываютъ по 20 злата, приидутъ вь Грекы. О ГОЛОВНОЙ ТАТБѢ. О томъ аще украдень будетъ челядинь Русский, или ускочитъ, или по нужи проданъ будетъ, и жаловатися почнутъ Русь, тако покажется таковое отъ челядина, да поимутъ и Русь; и гость аще погубитъ челядина, и вжалуютъ, да ищутъ, обрѣтше поимутъ и; аще ли кто искушениа того не дастъ сътворити, местникь да погубитъ правду свою. Отъ работающихъ въ Грецѣхъ Руси у христианьского царя аще кто умретъ, не урядивь своего имѣниа, къ малымъ ближникомъ въ Русь да възвратитъ имѣние, аще своихъ не имать; аще ли сътворитъ обряжение, да таковый възметъ уряженое его, кому будетъ писалъ наслѣдити имѣние, да наслѣдитъ е отъ возимаючихъ куплю Руси, отъ различныхь странъ ходящихъ вь Грекы и удолжающихъ. Аще злодѣй възвратится въ Русь, да жалуются Русь христианьскому царю, и ятъ будетъ таковый, и възвращень не хотя въ Русь. Сы же вся да творятъ Русь Грекомъ, идеже аще ключится таковое. На утвръжение и неподвижение быти межи вами христиани и Русию, бывшей мирь сътворихомъ Ивановымъ писаниемъ на двою харатию, царя вашего (и) своею рукою, предлежащимъ честнымъ крестомъ и святою и пречестною и нераздѣлимую и животворящею единосущною Троицею, единаго истинного Бога нашего, извѣсти и даси нашимъ словомъ; мы же кляхомся кь царю вашему иже отъ Бога сущее кь Божию зданию паче естества по закону и по покону языка нашего, не преступати ни намъ, ни оному отъ страны нашеа отъ уставленыхъ главъ мира и любви. Таковое написание дахомъ, написахомъ царства вашего неудержанное и на устроение, или извѣщение, обоему пребывати таковому съвѣщанию на утвержение межи нами, и Русью и Грекы, бывшаго мира, мѣсяца сентебря 2, недѣли 15, въ лѣто отъ сьздания мира 6420 [912].» Царь же Леонъ послы Рускыа почты дары, златомъ, и паволоками и фофудиамь; и пристави къ нимъ мужи свои показати имъ церковную красоту, полаты златыя и въ нихъ сущее богатство, злато многое, и паволоки и камение дорогое, еще же и чюдеса Бога своего и страсти Господни, вѣнець, и гвоздие и хламиду багряную, и мощи святыхъ, учаще ихь къ вѣрѣ своей и покажучи имъ истинную вѣру; и тако отпусти а въ свою землю съ честию великою. Послании же Олгомъ посли приидоша кь Олгови, и повѣдаша вся рѣчи обою царю, како сътвориша миръ, и урядъ положиша межи Греческою землею и Русскою, и клятвы не преступити ни Грекомъ ни Руси. И живяше Олегь, миръ имѣа къ всѣмъ странамъ, княжа въ Киевѣ.

О СМЕРТИ ОЛГОВѢ. Въ лѣто 6421 [913]. И приспѣ осень, и помяну Олегь конь свой, нже бѣ поставиль кормити и не всѣдати на нь. Бѣ бо преди въпрашаль вльховь и кудесникь: «отъ чего ми есть умрети?» И рече ему единь кудесникь: «княже! есть у тебе конь, егоже ты любиши ѣздити на немъ, то отъ того смерть тебѣ приати». Олегъ же приемь вь умѣ своемъ, и рече: «николиже да не всяду на нь, ни вижу его болѣ того»; и повелѣ кормити его и не водити его къ собѣ, и пребысть нѣколико лѣтъ не видаа его, дондеже и въ Грекы поиде. И пришедшу ему отъ Грекь къ Киеву, пребывшу ему 4 лѣта, и на пятое лѣто помяну конь свой, отъ негоже ему вльхви бяху рекли умрети, и призвавь къ себѣ старѣйшину конюховъ своихь и рече: «гдѣ есть конь мой, егоже быхъ поставиль кормити, и блюсти его, и не ѣздити на немъ, и не приводити его предъ ся?» Онъ же рече: «умрълъ есть». Олегъ же посмѣявся и укори кудесника, рекь: «то ти неправо глаголють вльсви, но все лжутъ; се конь мой умрьль есть, а азъ живъ». И повелѣ осѣдлати себѣ конь, «да вижу, рече, кости его.» И прииде на мѣсто, идеже лежаху кости того коня голы и лобь голь, и съсѣдь съ коня, и посмѣяся рекь: «отъ сего ли лоба смерть приидеть мнѣ?» и воступивъ ногою на лобь; и выникнувь змия изо лба, и уклюну его въ ногу, и съ того разболѣся и умре. И плакашася по немъ людіе вси плачемъ великымъ, и несоша его, и погребоша на горѣ, зовемой Щековица; и есть же могыла та и до сего дне, словеть могыла Олгова. И бысть всѣхъ лѣтъ княжениа его 33.

В лѣто 6429 [921]. Игорь и Олегъ пристроиста воя многы, и Варягы и Полянѣ и Словенѣ и Кривичи, и корабля многы бещисленыи.

В лѣто 6429 [921]. Игорь и Олегъ пристрои вои многы и карябля бесчислены.

Въ лѣто 6429 [921]. Игорь и Олга пристроиста корабля многы и въи бесчислени.

В лѣто 6430 [922]. Иде Олегъ на Грѣкы и прииде къ Цесарюграду; и Греци замкоша Съсуд, а град затвориша. И вълѣзъ Олегъ, и повелѣ изъвлещи корабля на брегъ, и повоева около града, и много убииство створиша Грекомъ, и разбиша многы полаты и церкви. И повелѣ Олегъ воемъ своимъ колеса издѣлати и въставити корабля на колеса. И бывъшю покосну вѣтру, и въспяша прѣ, и с поля идоша къ граду. И увидѣвше же, убояшася Греци, и рѣша, выславше къ Олъгови: «не погубляи града; имемъся по дань, якоже хощеши». И исъстави Олегъ воя; и внесоша ему брашно и вино, и не прия его, бѣ бо устроено съ отравою. И убояшася Грѣчи, и рѣша: «нѣсть се Олегъ, нь святыи Дмитрии посланъ от бога на ны». И заповѣда Олегъ дань даяти на 100, 200 корабль, по 12 гривнѣ на человѣкъ, а в кораблѣ по сороку мужь. Самъ же взя злато и паволокы, и возложи дань, юже дають и доселѣ княземь рускымъ. И рече Олегъ: «шиите прѣ паволочитѣ Руси, а Словеномъ кропинны»; и бысть тако. Повѣси щитъ свои въ вратех, показая побѣду; и поиде от Цесаряграда. И воспяша прѣ Русь паволочитыя, а Словенѣ кропинныя; и раздра вѣтръ кропинныя. И рѣша Словенѣ: «имемся своих толъстинах; не даны суть Словеномъ прѣ»

Прииде Олегъ къ Кыеву и ко Игорю, несыи злато и паволокы и вино и овощь. И прозваша и Олга вѣщии; и бяху людие погани и невѣгласи.

Иде Олегъ к Новугороду, и оттуда в Ладогу. Друзии же сказають, яко идущю ему за море, и уклюну змиа в ногу, и с того умре; есть могыла его в Ладозѣ.

В лѣто 6452 [944]. Игорь съвокупи вои многы: варягы, русь, и поляне, и словены, и кривици, и тиверцы, – и печенѣгы наятъ, и тали у них поя, – поиде на Грекы в лодиах и на коних, хотя мстити себе. Се слышавше корсуняне, послашя к Роману, глаголюще: «Се идут русь без числа корабль, покрыли суть море корабли». Такоже и болгаре послашя вѣсть, глаголюще: «Идуть русь, наяли суть по собе печенѣгы». Се слышав, царь посла къ Игорю лучшии боляры, моля и глаголя: «Не ходи, но възми дань, еже ималъ Олегъ, и придамъ и еще к тои дани». Такоже и к печенѣгомъ посла паволокы и злата много. Игорь же, дошед Дуная, съзва дружину, начя думати и повѣда имъ рѣчь цареву. Рѣша же дружина Игорева: «Да аще сице глаголеть царь, то что хощемъ боле того, не бившеся имяти злато и сребро и паволокы? Егда кто вѣсть, кто одолѣеть, мы ли, они ли? Ли с моремь кто съвѣтенъ? Се бо не по земли ходим, но по глубинѣ морстѣи, но обща смерть всѣмь». И послуша их Игорь, и повелѣ печенѣгомъ воевати Болгарскую землю, а самъ взем у грекъ паволокы и злато, и на вся воя, и възвратися вспять, и прииде к Киеву въсвояси.

В лѣто 6452 [944]. Игорь совокупи вои многы: варягы, русь, и поляне, и словѣны, и кривичи, вятичи и тиверцы, – и печенѣгы ная, и талии у нихъ поима, – и поиде на Грекы в лодияхъ и на конехъ, хотя мьстити себе. Се слышавше корсунци, послаша к Роману, глаголюще: «Се идуть русь бес числа корабли, и покрыли суть море корабли». Тако же и болгаре послаша вѣсть, глаголюще: «Идуть русь и наяли суть себѣ печенѣги». Се слышавъ, царь посла къ Игорю лютшии боляре, моля и глаголя: «Не ходи, но възми дань, еже ималъ Олегъ. И придамъ и еще къ тои дани». Таже и печенѣгомъ посла паволоки и злато много. Игорь же, дошедъ Дуная, съзва бояре свои, нача думати и повѣда имъ рѣчь цареву. Рѣша же бояре Игореви: «Да аще сице глаголеть царь, то что хощемъ боле того: не бившеся, имати злато и сребро, и паволоки. Егда кто вѣсть, кто одолѣетъ, мы ли или они. Или с моремъ кто съвѣтенъ? Се бо не по землии ходимъ, но по глубинѣ морьстѣи, но опща смерть всѣмъ». И послуша ихъ Игорь, и повелѣ печенѣгомъ воевати Болгарьскую землю, а самъ, вземь у грекъ паволоки и злато и на вся воя своя, и възвратився въспять, и прииде къ Киеву въсвояси.

Въ лѣто 6452 [944]. Игорь съвъкупи вои множество: варягы, русь, поляне, словяны, и кривичи, и вятичи и тиверици, – и печенѣгы наа и тали у нихъ поима, – и поиде на грекы въ лодиахъ и на конехъ, хотя мстити себе. Се слышавши курсунци, послаша къ Роману, глаголюще: «Се идутъ русь безь числа корабли съ бранию, и покрили суть море корабли». Такоже и болгаре послаша вѣсть, глаголюще: «Идутъ русь, и наяли суть себѣ печенѣгы». Се слышавъ царь, посла ко Игору лучшии боляре, моляся и глаголя: «не ходи сѣмо, но възми дань, еже ималъ Олегь, и придамъ еще къ тои дани». Такожде и къ печенѣгомъ посла паволокы и злато много. Игорь же дошедъ Дунаа, съзва бояре свои, нача думати, и повѣда имъ рѣчь цареву. Рѣша же бояре Игореви: «Да аще сице глаголеть царь, то что хощемъ болѣ того, не бившися имати злато и сребро и паволоки? Егда кто вѣсть, кто одолѣетъ, мы ли, или они? Или сь моремъ кто съвѣтень? Се бо не по земли ходимъ, но по морьстѣи глубинѣ, обща же смерть всѣмъ». И послуша ихъ Игорь, и повелѣ печенѣгомъ воевати Болгарскую землю; а самъ въземъ у грекъ паволокы и злато, и на вся своа воа, и възвратися вьспять, и прииде къ Киеву.